Из истории селения Яхсай (Аксай)
- Возникновение Яхсая
- Яхсай в XVIII веке
- Яхсай в первой половине XIX века
- Трагедия 1825 года
- Переселение Яхсая
- Муса Хасаевич Уцмиев - Главный Кумыкский пристав
- Яхсай во второй половине XIX века
- Яхсай в начале XX века
1. Возникновение Яхсая
Старинное кумыкское селение Яхсай возникло на благодатной земле Терско-Сулакской равнины и внесло большой вклад в развитие экономики и культуры края. Заметен яркий след его исторического развития.
Что означает топоним "Яхсай"?
Одни говорят, что этот термин состоит из двух слов: "ягъа" - берег и "сай" - мелкий и означает "река с низким берегом". Есть сторонники того мнения, что Яхсай - первоначально произносился как "Акъ чай" - белая вода. Однако при современном звучании названия села "Яхсай", не улавливается "чай", а явно слышится "сай".
Быть может тайна в этом слове "сай"? Если оно в современном кумыкском языке означает "неглубокий", то на языке среднеазиатских тюрков - киргизов, узбеков, слово "сай" означает реку. Некоторые реки, берущие начало в горах Киргизии и протекающие по Узбекистану носят названия: Кувасай (быстрая река), Майлисай (хорошая река), Темтаксай (буйная река), Чираксай (свеча река). Получается, что "сай" на языке некоторых тюркских племен, особенно кыпчакской языковой группы, означает реку. И оно осталось нам, кумыкам, в память от кыпчаков, которые проживали в Х-ХIII веках на Терско-Сулакской равнине. И назвали они реку "Аксаем" - Белой рекой. А кумыки по-своему переиначили это название, говоря "Яхсай" . "Сай" и "чай", означающее реку или воду, имеют хождение в говоре другого тюркского народа - азербайджанцев, относящихся к огузской группе языков.
(Есть ещё одна версия топонима "яхсай" - "ягъа сай", т.е. пограничная река.)
Русские, по-своему в окающем варианте переделав топоним, называли реку Оксаем. Например, воевода городка Терки Головин в письме в Посольский Приказ от 1615 года сообщает о том, что он встретил кумыкских князей и мурз, прибывающих на переговоры, на реке "Оксай". Он также поясняет, что "на берегу Оксая расположены кабаки Солтанмута мурзы". Один из этих кабаков впоследствии стал "аталык" - вотчиной младшего сына Солтанмута мурзы Алибека и назван "Яхсай". Это название утвердилось за этим кабаком-селением после того, как его окрестности были освобождены от калмыцких пришельцев, захвативших земли ногайцев, кабардинцев, тюменских кумыков.
Итак, появление Яхсая, как населенного пункта, связано с деятельностью великого правителя "бийлика Эндирей", сардара Солтанмута и его сына Алибека.
В сороковых годах XVII века уллубий Эндирея Солтанмут выделил одному из своих младших сыновей Алибеку земельный надел в среднем течении реки Аксай. Спустя несколько лет после смерти отца, сын, примерно в 1651 году, поселился в кабаках у реки Аксай и один из них избрал резиденцией - башгент и дал ему название реки Аксай, на правом берегу которой в тугае он и был расположен. Кабак, названный по имени реки, быстро перерос в городок, укрепился экономически и приобрел политическое значение, как центр нового феодального государственного образования - Яхсай бийлик. Его существование продолжалось около 200 лет. Им правили феодальные владетели - бии, потомки Солтанмута и старший владетель носил титул "уллубий".
То, что кабак Алибека Яхсай, впоследствии "Яхсай юрт", расположен на важном для сообщений месте - Солтанской дороге, придало ему не только торговое, но и стратегическое значение. Здесь соприкасались военные интересы не только тюрок-осман, крымских татар, иранских кызылбашей, но и русских и их северокавказских подданных. Кумыкское селение быстро вступило в торговые сношения с укрепленными русскими городками Терки и Сунжино, а также со станицами терских и Сунженских казаков.
2. Яхсай в XVIII веке
Быстро росло военно-политическое значение Яхсая. В XVIII веке "Яхсай-бийлик" занимает особое место, среди других кумыкских феодальных владений. Это заметно во взаимоотношениях Яхсая и русской крепости Терки. Между ними усиливаются торговые, хозяйственные и даже военные связи. В случае угрозы недругов-душманов или учащения набегов горцев тавлу и мичыгыш, яхсайский уллубий обращался за помощью к воеводе Терки, тот оказывал военную помощь.
При Петре I повышается интерес к крепости Терки. Русское правительство ее укрепляет, из Астрахани посылает дополнительные ратные силы.
В 1711 году русский царь Петр I направляет в городок Терки князя А. Бековича-Черкасского, что бы он "вошел в сношения с кумыцкими" феодальными владетелями, прежде всего, с уллубием Яхсая. За время пребывания в Терках, князь Бекович-Черкасский встречался с влиятельными феодалами и уллубием Яхсая, узнал об их благосклонном отношении к России. Все они говорили ему, что "Оруслар-дуруслар", т.е. "русские - значит правильные (верные)".
В 1721 году в Терки прибыл с небольшим отрядом войск русский дипломат князь А. Волынский. Он установил связи с уллубием Яхсая Солтан-Махмудом, закрепил его подданство России, поддержал в междоусобной борьбе против недругов - душманов. Это возвышало положение яхсайского уллубия Солтан-Махмуда среди других кумыкских феодалов и укрепляло позиции русских на Тереке и Терско-Сулакской равнине.
Летом 1722 года Петр I, уже император России, с огромной армией вступил на землю кумыков. 6 августа 1722 года у устья реки Сулак, после переговоров императора Петра I с шамхалом Адилгереем Тарковским "тот же день допущен при его величество Солтан-Махмуд Аксайской и с ним два владельца Чопан и Мусал, и когда они увидели его величество, все пали на колени и при том Солтан-Махмуд говорил, что они желают быть под протекцией его величества, и его величество изволил их обнадежить милостью своею и что они содержаны будут в его протекции. Потом подал он, Солтан-Махмуд, лист, который велено перевесть на российский язык. На этом аудиенция окончена". Так записано секретарем в дневнике переговоров императора с кумыкскими феодалами, от 6 августа 1722 года, у устья реки Сулак.
8 августа Солтан-Махмуд Аксайский прибыл в ставку генерал-адмирала графа Апраксина с двумя яхсайскими биями - Чопаном и Мусой. На приеме у генерал-адмирала Солтан-Махмуд Аксайский и два других бия говорили о своей готовности служить императору, участвовать в походе, просили передать "падишаху" об их верности и преданности.
Генерал-адмирал Апраксин и при нем тайный советник Толстой отвечали им, чтобы "они ныне показали услугу свою к его величеству. И покупки приготовили бы скота, то что обещали делать".
Яхсайские бии обязались выполнять обещанное. Им было выдано жалованье императора: мягкая рухлядь и сукна и другие товары. Солтан-Махмуду вручены ценности на 300 рублей, Чопану и Мусе - каждому по 100 рублей.
Солтан-Мухмуд Аксайский преподнес в подарок русскому императору-падишаху 600 быков с телегами, 150 быков на пищу, трех персидских аргамаков с богатой сбруей.
Генерал-адмирал Апраксин вручил Солтан-Махмуду императорскую охранную Грамоту. С этой поры уллубий Яхсая Солтан-Махмуд приобретает силу и известность как верноподданный великого императора России. Он выступает как прямой наследник своего отца Алибека Солтанмутулы. Солтан-Махмуд в своей экономической, политической и военной деятельности опирается на поддержку младшего брата Мусы и его сына Хасайбека. Мусу он послал в Астрахань для встречи с А.П. Волынским по вопросу аманатов и других важных дел. Своего сына Мухаммед Уцмибека и племянника - сына брата Мусы, он отправляет на русскую службу в Терки. Братья Солтан-Махмуда Муцалхан и Чопанбек так же приняты на русскую государственную службу.
В письме императору России Петру I от 3 сентября 1722 года Солтан-Махмуд Аксайский сообщает о том, что его отец Алибек жил в Яхсае и там умер, и с того времени он верен царю, "денно-ношно" служит ему.
Не все кумыкские бии склонялись на сторону русского царя. Чопан-бий, племянник Адильгерея (сын брата Будайхан-шамхала) претендовал на трон шамхала. Он призвал на помощь некоторых терских и донских казаков - противников Петра I. Солтан-Махмуду Аксайскому русское правительство поручило разобраться в этом вопросе. Он двинулся с войском на сторонников самозванного шамхала Чопана, разбил их, часть казаков убил, а сдавшихся в есиры (пленных) вручил терскому воеводе.
В то время, когда Солтан-Махмуд по поручению терского воеводы находился в Кабарде, Чопан-шамхал связался с ногайцами и напал на крепость Терки с целью ее разорения. Набег оказался удачным, Чопан "взял две пушки государевы".
Солтан-Махмуд был срочно отозван из Кабарды. Он с терскими казаками и черкесами прогнал Чопана с Терека, углубив наступление, отобрал у него пять кабаков - селений. При этой операции на стороне Солтан-Махмуда Аксайского выступил и Хамза-бий Эндирейский.
Он был назначен уллубием Эндирея. После его смерти Чопан шамхал вновь вошел в Эндирей.
Солтан-Махмуд Аксайский, хотя ведет борьбу против Чопана шамхала, но одолеть его не может. Тогда он призывает на помощь терских казаков "идти на противника его величества". Казаки не решались. Тогда Солтан-Махмуд Аксайский пообещал им 300 быков в вознаграждение и с каждого двора по две гривны и сына своего Алибия им в аманаты. Однако казаки, вернув сына и забрав 300 быков, ушли, обманув надежды Солтан-Махмуда Аксайского.
В конце-концов Солтан-Махмуд Аксайский из Эндирея изгнал Чопан-шамхала, как противника государя. Такова была служба Солтан-Махмуда Аксайского русскому трону.
В сентябре 1722 года Солтан-Махмуд Аксайский обращается к императору России Петру Великому с письмом, составленным его писарем Андреем Крымовым.
"Будучи я раб вашего величества, - начинает уллубий Яхсая, - и имею неприятелей, ежели мне вспоможение учинено не будет, то как пробыть не ведаю. Милосердие явите, чтобы по требованию моему против моих неприятелей теркские служивые и казаки, так же и донские мне всегда вспоможение учинили, но неже шамхал Адилгерей был шаха персицкого подданный, черкесы турецкого султана, а мы отцы и деды наши рабы вашего величества.
Адилгерей шамхал фамилиею не честнее нас, но с нами фамилиею равен, а годами я, Солтан-Махмуд, его старее. Он же, шамхал, говаривал, что шах его чином сим шамхальским пожаловал, но ныне сказывал, что он получил от вашего величества, то принужден молчать, а я окроме вашего величества ни на кого не надеюсь, и хотя до сего числа мои услуги вашему величеству и не объявлены были, однако же хвалю бога, что ныне к ногам вашим припасть время получил".
Владения Солтан-Махмудова улуса, называемого "Яхсай-бийлик", охватывает территорию от южных границ "Эндирей-бийлика" и включают 6 качалыковских деревень в междуречье Ямансув и Яхсайсув, и проходит вниз по Тереку к Каспийскому морю, захватив несколько мелких островов и занимая несколько ногайских кочевий - авулов, называемых "Яхсай ногаями".
3. Яхсай в первой половине XIX века
После присоединения Кумыкии к России, одно из старинных ее селений быстро разрастается. Как докладывает комендант города Кизляра Ахвердов, "в 1804 году в Аксае было 500 хозяйств, а в 1812 году число их достигло до 800". Аксай превратился в крупный торговый центр, базар которого привлекал много "соседственных чеченцев".
В начале XIX века Яхсай достигает заметных успехов в развитии земледелия и скотоводства и особенно торговли. Это феодальное владение становится экономически мощнее Эндирейского бийлика, и оказывается в преддверии военных событий по причине усиления колониальной политики царизма на Кавказе, при императоре Александре I. Направленный им на Кавказ в 1816 году для его усмирения, генерал-лейтенант А.П. Ермолов установил связь с известным в то время старшим князем-уллубием Яхсая, Уцмиевым Мусой Хасаевичем. Он бывал в его доме. Они оба знакомы еще со времени похода генерала Зубова в Персию в 1796 году, в составе корпуса которого находился тогда капитан Ермолов, присоединился к ним поручик Уцмиев Муса. По этому поводу А.П. Ермолов пишет: "Двадцать лет назад проезжал я Кавказскую линию, будучи капитаном артиллерии, в 1796 году". Эта связь упрочила положение уллубия Яхсая и почти всех представителей феодального рода яхсайских биев. Владетели яхсайского бийлика признавали подданство России, хотя в ту пору некоторые владетели и предводители включились в движение за независимость. Сыновья известных яхсайских феодалов-биев шли на государственную службу, выдвигались на должности, заслуживали офицерские звания, служили в полках Кавказской линии и искали защиты со стороны Командования русской армии. Это видно из прошения яхсаевских владельцев - биев: подполковника Муртазали Ахмедханова, поручика Мусы Хасаева (Уцмиева), Жамбулата Адилова и Ханмагомета Султанбекова Командующему левым крылом Кавказской линии генерал-лейтенанту Глазенапу от 27 апреля 1805 года.
"Из давних лет предкам нашим, - пишут яхсайские бии, - близ живущие Аксаевской деревни Качалыковские народы, коих 8 деревень, были подвластны, с коих деды и отцы брали возложенную на них подать. Но прошло тому шесть лет как оные народы не стали нам повиноваться и платить на них возложенное и еще хотели они из их мест, где теперь жительство имеют, самовольно переселиться в горы к чеченцам.
... Все пространство нашего владения, начиная от станицы Шадринской за Кизляром до поста Кардонного, называемого Аджеппа... призвано предохранять Российскую границу".
Так пишут яхсайские бии, выражая свою готовность служить и "предохранять Российскую границу". При этом они просят содействия со стороны русского правительства в вопросе осуществления "повиновения" качалыковских народов, живущих на их владениях.
Под "качалыковскими народами" подразумеваются чеченцы-беженцы - качывул-качылык, которые по разным причинам оставили свои насиженные места, поселились на земли кумыкских биев, приняв их условия. Такие поселения известны на землях Эндирейского и Яхсайского бийликов.
Яхсайские бии нашли поддержку со стороны русского правительства в регулировании "повиновения качалыковцев". Старший владетель уллубий Яхсая отныне подчинялся военной администрации Кизлярского уезда. Это связано с изменениями в структуре административного управления Кавказского края. По Указу Правительствующего Сената от ноября 1802 года Астраханская губерния, состоявшая из 9 уездов разделяется на два: Астраханскую и Кавказскую. Кавказская губерния имеет 5 уездов: Кизлярский, Моздокский, Георгиевский, Александровский и Ставропольский. Таким образом "Яхсай-бийлик" относится к Кизлярскому уезду Кавказской губернии. Если в XVII-XVIII веках городок Терки являлся важным центром для регулирования кумыкско-русских отношений вообще, то теперь город Кизляр играет главную роль в решении жизненных проблем яхсайцев, жителей всего владения-бийлика. На территории его проживают, кроме кумыков, туркмены (турухменцы) трех родов в количестве около 300 кибиток. Как сообщает Главный Пристав при кочующих в Астраханской губернии народах С. Макаров в донесении Государственной Коллегии Иностранных дел, "...около Кизляра кочуют трухмены. Они разделяются на три рода: собственно трухмены, чокдуры, киргизы. Древнее всех в подданстве Российском трухменцы, коих предки в царствование Петра I пришли добровольно из Мангышлака, от обитавших там трухменцев (тюркменов). Они кочевали тогда с калмыцким ханом Акзою". А в начале XIX века эти "трухменцы" кочуют уже на земле яхсайских владетелей.
В таком, примерно, состоянии застал генерал Ермолов феодальное владение кумыкских князей "Яхсай-бийлик". В мае 1818 года генерал-лейтенант А.П. Ермолов из Георгиевска с воинскими частями прибыл в станицу Червленную. Недалеко от нее была подготовлена переправа через реку Терек на реку Сунжу. Недалеко от старого Яхсая в урочище Хан кала (бывшее владение эндирейских князей, означающее в переводе с кумыкского - ханская крепость) русские начали строить укрепление. О прошлом пребывании здесь именно эндирейских кумыков свидетельствует чеченское название северо-западной стороны левобережья реки Сунжи в нынешнем Грозном - Эндарие, а по-русски Андреевская долина. А также названия прилегающей к ней части города - Ташкала (Каменная крепость).
Укрепление, начатое Ермоловым, было завершено к осени 1818 года и получило название "Неотступного". Оттуда войска перешли к селению Яхсай на правом берегу реки Аксай. На левом ее берегу располагалась небольшое селение Герзель, где русские оборудовали укрепленный пост. Здесь расположилась одна рота 43-го егерского полка для охранения Яхсая от набегов чеченцев.
Чеченцы очень часто нападали на передовые посты русских, при удачном стечении обстоятельств они угоняли и табуны яхсайцев. Проведение оборонительных работ русскими вблизи Яхсая было вызвано ходатайствами биев Мусы Уцмиева, Муртазали Ахмедханова, Жанбулата Адилова и Ханмагомеда Солтанбекова. "Я не люблю и не должен терпеть беспорядков", - говорил генерал А.П. Ермолов яхсайким биям, имея в виду грабительские набеги чеченцев. Предупреждая их, он указывал, что "наиболее вероятными участками округа, откуда могут напасть чеченцы - это против Новогладковской и Старогладковской станиц" и требовал от яхсайских биев быть бдительными в охране этих переправ. Он предлагает яхсайским князьям и принадлежащим им народам "заблаговременно поставить караулы".
Получив информацию о готовящемся набеге чеченцев через земли кумыков, 28 июля 1818 года он обратился к яхсайским князьям: "Сим предупреждаю вас, Аксаевские князья, - пишет он, - объявляю, что если подлое сие их намерение приведено будет в самое действие, то не только они будут наказаны совершенным истреблением, но и вы как преступники должны будете отвечать мне вашими головами. Для сего довольно вам знать, что я у вас буду".
4. Трагедия 1825 года
Нападения чеченцев на русские посты и укрепления и набеги на селения "Яхсай-бийлика" в целях грабежа не прекращались. Вскоре эти набеги получили массовый характер и приняли религиозную окраску. Дело в том, что молла Мухаммед из чеченского селения Маюртуп объявил себя шейхом и начал проповеди, призывающие к священной войне против гяуров, к газавату. Нависла опасность над укреплением Герзели, а также над крепостью Внезапная, что за Эндиреем. Генерал-майору Грекову была поручена защита этих пунктов. Он прибыл в Герзели, усилил гарнизон укрепления одной ротой егерей, двумя орудиями, поправил укрепление. Он также усилил крепость Внезапную одной ротой и вернулся в станицу Червленную, чтобы собрать несколько войск.
Между тем, четыре тысячи чеченцев подошли к укреплению Герзели, осадили, лишили воды. Неприятель на близком расстоянии окопался и вскоре пошел на штурм. Но штурм был отбит с большим уроном для нападающих.
Молла Мухаммед вдохновлял нападающих на подвиг, обещал обогащение добычей. Он сумел заманить и яхсайцев, как мусульман, в священную войну. И эндирейцы были готовы примкнуть к шейху...
Тогда генерал-лейтенант Лисаневич, узнав об осложнении военного положения, приказал I батальону Ширванского полка следовать в крепость Грозную. А II батальону направиться в станицу Червленную. Туда же прибыл и он.
В Червленной генерал-майор Греков собрал три роты егерского полка, 400 линейных казаков и несколько орудий. Генерал-лейтенант Лисаневич принял этот отряд под личное начальство и, не дожидаясь II батальона Ширванского полка, переправился через Терек и поспешил к Герзели. Чеченская конница, увидев приближение русских войск, ничего не сообщив об этом окружавшей Герзели чеченской пехоте, отступила. Казаки догнали ее и нанесли урон. Гарнизон укрепления Герзели, увидев подоспевшую помощь, сделал вылазку. Прибыли и подразделения генерала Лисаневича.
Неприятель отступил и спасся бегством, потеряв при этом немалую часть своей силы. Молла Мухаммед-шейх бежал одним из первых в сопровождении сподвижников-мюридов. Выступление "газаватистов" было подавлено.
Жители Яхсая, кроме тех зачинщиков, которые покинули село, желая загладить вину покорностью, просили пощады. Генерал-лейтенант Лисаневич, желая "схватить и наказать" оставшихся в селении соучастников мятежа, приказал старшему князю, майору Мусе Хасаевичу Уцмиеву, представить к нему всех почетнейших старшин - тамаза с тем, чтобы в их числе были самые активные участники мятежа. При этом генерал-лейтенант потребовал "список таковых".
Генерал-майор Греков возразил против такого "нечестного поступка", который может нарушить доверие народа к русскому генералитету.
Майор Муса Хасаевич Уцмиев обязался в ближайшее время всех их доставить в крепость.
Генерал-лейтенант Лисаневич не внял обоим, и 16 июля 1825 года доставил в укрепление Герзели 300 человек лучших жителей Яхсая. Лисаневич не принял нужных мер предосторожности, караул не был усилен, в крепости оставалось меньше русских людей, чем приведенных яхсайцев.
Выйдя вперед в сопровождении нескольких офицеров, генерал-лейтенант Лисаневич стал в оскорбительных выражениях обвинять яхсайцев в гнусной измене, грозился истребить виновных и начал вызывать некоторых из них по представленному списку. Он хорошо знал кумыкский язык, изъяснялся на нем и ругался без толмача-переводчика, который мог бы смягчить оскорбительные его выражения.
Двое яхсайцев из вызванных тамаза-старшин с покорностью предстали перед генералом. У них сняли кинжалы и отвели под стражу - значит казнь.
Третий вызванный, видя участь первых двух, противился. Но когда его принудили, он тихо подошел к генерал-лейтенанту Лисаневичу. Звали этого яхсайца Очар Гаджи.
- Ты Очар Гаджи? - спросил его Лисаневич, проверяя по списку.
- Да, я Очар Гаджи и Чанчар Гаджи! - ответил яхсаец и бросился на генерал-лейтенанта с подкинжальным ножом - ханапи, скрытым у него в рукаве, и нанес ему смертельную рану в живот.
"Чанчар Гаджи" означает "колющий Гаджи". Он знал, что генерал-лейтенант поймет его возглас, значит предупредил его о своем намерении убить насмешника и насильника. Самоотверженный поступок героя! Не останавливаясь ни на миг, Очар Гаджи без содрогания бросился и на второго генерала Грекова и тут же прикончил его, поразив в сердце.
Сопровождавшие генералов казаки, русские и кумыкские офицеры - бии, могли бы остановить Очар Гаджи после ранения Лисаневича. Но они все были ошеломлены смелым, дерзким поступком крестьянина-яхсайца и сильно растерялись на мгновение. И этого было достаточно мужественному и решительному Очар Гаджи, чтобы совершить славный подвиг.
Главный пристав Кумыкии, человек немолодой, капитан Филатов опомнился раньше других и бросился на Очар Гаджи и тут же получил ранение. Но, несмотря на ранение, капитан Филатов, тоже отчаянный человек, "схватясь с ним грудь с грудью", успел вонзить в живот Очару Гаджи кинжал. Тяжело раненый Очар Гаджи почти одолевал капитана Филатова. Но тут подоспел кумыкский бий, майор русской армии Муса Уцмиев и ударом сабли прикончил Очар Гаджи, своего односельчанина и соседа.
...В дело вмешались и другие русские офицеры и разрубили тело героя-яхсайца.
Смертельно раненный генерал-лейтенант Лисаневич стоял, опершись на забор-чал (плетень), когда ему сказали о смерти генерала-майора Грекова. Эта страшная весть взорвала его и он воскликнул: "Коли!" Этого возгласа было достаточно, чтобы озлобленные солдаты бросились на безоружных яхсайцев, приведенных во двор крепости. Яхсайцы в замешательстве побежали к воротам, закололи двух часовых, полезли на вал, чтобы уйти. Солдаты стреляли им вслед, догнав, кололи штыками в спину.
Все же яхсайцы вырвались из укрепления, стали уходить. Но были встречены возвращающейся с поля воинской частью и началось их истребление.
Из 300 человек яхсайцев едва спаслись немногие - резня была беспощадная. "Неблагоразумие генерала-лейтенанта Лисаневича, - считает генерал-лейтенант, наместник Кавказа А.П. Ермолов, - привело к ненужной жертве и крупному кровопролитию".
Слух о событиях в Герзели и Яхсае распространился не только среди русских солдат и офицеров, но и среди служащих местной царской администрации. Каждый отзывался на эти события по-своему.
Великий русский драматург А.С. Грибоедов, по долгу дипломатической службы находившийся тогда в станице Екатеринодарской, в письме от декабря 1825 года драматургу Бегичеву пишет: "Лисаневич храбрейший человек, но опрометчив, умер геройски, жил без толку, а покойный генерал Греков способный человек, но грабитель".
В дневниковой записи от 29 октября 1853 года другого великого русского писателя Л.Н. Толстого, побывавшего на кумыкской земле через 28 лет после трагических событий в старом Яхсае, мы встречаемся с заметкой, имеющей отношение к ним.
"Япишка рассказывал мне, как Греков и Лисаневич призвали в Герзель-аул стариков из старого Аксая и Учар-Аджи, который был подозреваем в продаже товаров немирным. Объяснив им, что поступки Учар-Аджи противозаконны и что его должно взять, они старались успокоить других татар, но как только Учар-Аджи, который второпях, где отбирали у всех оружие, успел скрыть в рукаве кинжал, услыхал в чем дело, бросился на Грекова, заколол его, потом Лисаневича, хотел тоже срубить Мусу Хасаева, но Бегичев ударом шашки успел повалить его. Татар, которые были тут, убили".
5. Переселение Яхсая
В эти дни генерал Ермолов по болезни задержался во Владикавказе. Прибыл он в Яхсай в первой половине августа 1825 года. Там его встретили бии-князья, жителей в селении не было. Наместник Кавказа упрекнул биев, что "без участия аксайцев чеченцы не могли бы ничего предпринимать против укрепления Герзели". Он высказал им мысль о том, что жителям Аксая лучше бы находиться подальше от чеченцев, чтобы прервать вынужденные связи с ними, приводящие к волнениям и беспорядкам. Он предложил яхсайским биям перевести село из гористой и лесистой местности на открытую равнину.
Наместник вызвал и жителей, сказал им о необходимости и целесообразности переселения "для их же добра". Хотя многим жителям не нравилось такое, но они согласились. Однако 200 семейств настаивали, на том, чтобы им позволили оставаться в старом Яхсае. Но наместник не уступил.
Место для Нового Яхсая было намечено самим генерал-лейтенантом А. П. Ермоловым на правом берегу реки Аксай, там, где было старинное кумыкское селение Ташгечив - Каменный брод. Поле равнинное, во всех отношениях было выгоднее прежнего гористого, ибо жителя Яхсая издавна занимались здесь земледелием и скотоводством. Для охранения строящегося села возведено укрепление. По ходу строительства села многие крестьяне начали селиться в Новом Яхсае. Быстро появились очертания прямых улиц и площадей, в отличие от узких и кривых улиц старого Яхсая. Благонамеренные люди одобрили выбор местожительства.
6. Муса Хасаевич Уцмиев - Главный Кумыкский пристав
Уллубий Яхсая, майор царской армии Муса Хасаевич Уцмиев и по долгу службы и по убеждению не одобрял действия тех яхсайцев, которые примкнули к немирным газаватистам. Он проявил усердие в подавлении мятежа, в поимке и наказании тех, кто принял участие в нем, не говоря о его участии в убийстве своего подданного узденя Очар Гаджи. Тем самым он укрепил веру в себя наместника Кавказа грозного "Ермол-паши", как его величали на Востоке. Вскоре Мусе Хасаевичу Уцмиеву было присвоено звание полковника царской армии.
Генерал Ермолов знал его лично, признавал его заслуги, не прерывал с ним служебные и куначеские связи. Еще в 1820 году князь Муса Хасаевич Уцмиев был утвержден в чине капитана по представлению генерал-лейтенанта А. П. Ермолова. Вскоре он стал майором, все ярче проявлялась его преданность царскому правительству и наместнику Кавказа. И он, наместник Кавказа А. П. Ермолов, не отдалял Мусу Хасаевича, старался даже сблизить с шамхалом. "Я советую вам, как другу", - писал А. П. Ермолов шамхалу Тарковскому Абумуслиму, - "женить старшего сына Сулейман-пашу на дочери старшего аксаевского князя майора Мусы Хасаева, ибо наследнику вашему прилично быть в родстве и в связи с усердною и знатною фамилией".
"Отличаясь преданностью своему правительству в отправлении должности своей", Муса Хасаевич Уцмиев был награжден украшенной бриллиантами золотой медалью "За усердие".
Главная опора Мусы Уцмиева, поощряющая его усердие, генерал-лейтенант А.П. Ермолов после восстания декабристов в Петербурге 14 декабря 1825 года впадает в опалу.
27 марта 1827 года Ермолов был освобожден от всех должностей. Граф Паскевич вступил в должность наместника Кавказа.
Иван Федорович Паскевич (1782-1856 гг.) в 1812-13 годах в чине генерал-майора командовал 20-ой пехотной дивизией, в 1813 году руководил осадой крепости Модлин, за отличие в битве под Лейпцигом произведен в генерал-лейтенанты, принял командование русской армией в русско-иранской войне 1826-1828 годов. В 1828 году ему присвоено звание графа Эриванского, в 1829 году он уже генерал-фельдмаршал, наместник Кавказа с 1827-го по 1830 год.
Наместник Паскевич отошел от тактики медленного, постепенного усмирения края, проводившейся его предшественником Ермоловым. Он намеревался покорить Кавказ в одно лето, чему не было суждено осуществиться.
Под начальство такого генерала, даже генерал-фельдмаршала подпал теперь старший владетель Яхсая, пристав Кумыкии бий Муса Хасаевич Уцмиев. Он был замечен и им. При нем во владениях на Кумыкской плоскости: Эндиреевском, Аксаевском, Костековском в 1827 году была утверждена должность "Главный Кумыкский пристав". Кроме Главного пристава (как кумыки говорили, "пурустопа") в каждом из этих владений были и частные приставы. Главный пристав (Баш пурустоп) осуществлял надзор над общим порядком в Кумыкии. Иногда он производил суд и расправу. Это привело к ограничению прав уллубиев - феодальных владений. Вся власть сосредоточилась в руке "Баш пурустопа", которым стал полковник Муса Уцумиев, с присвоением ему в дальнейшем звания генерал-майора.
Он стал "усерднейшим российским чиновником" и сделал многое для внедрения в кумыкский быт русско-европейской законности, давая ей предпочтение перед патриархальными адатами-обычаями и особенно шариатскими нормами поведения. Рядовые кумыки того времени называли Мусу Хасаевича "Законлу Муса". А в дальнейшем, когда его не стало, и были преданы забвению его деяния во имя укрепления порядка в Кумыкии, народ говорил: "Даже Хасай Муса не смог установить порядок в этом мире".
Если простой народ о Мусе Хасаевиче вспоминал с сожалением, то представители кумыкского дворянства, владетели уделов, состоящие на службе в царской армии, часто жаловались на него в высшие инстанции русского командования.
Эндиреевские бии Каплановы и Темировы в жалобе, направленной на имя, командующего левым флангом Кавказской линии генерал-майора, кавалера, барона Врангеля, говорится о том, что генерал-майор князь Муса Хасаев (Уцмиев) 15 лет правил Кумыкией. За это время несправедливо присвоил себе земли эндиреевских князей Каплановых и Темировых.
В другом документе, обнаруженном в делах Управления Командующего войсками в Кумыкском владении (правление левого фланга Кавказской линии), расположенного в укреплении Хасавюрт, говорится о споре между эндиреевскими, костековскими, аксаевскими князьями и Уцмиевыми из-за земли "Шава" в низовьях Терека.
Эти разбирательства пришлись на долю Хасая Мусаевича Уцмиева, тоже военного, сына Мусы Хасаевича, имевшего к этому времени звание полковника (1853-54 годы), а в дальнейшем - генерал-майора.
В период функционирования Кумыкского Управления возросло число дворян и узденей, поступивших в русскую армию и заслуживших офицерские звания.
В "Сведении об офицерах Кумыкского владения, служающих в лейб-гвардии", составленном от 13 декабря 1851 года, значатся следующие кумыки: Гебеков Инал - подполковник, Ибрагимов Мустафа - ротмистр, Токаев Зурхай - штаб-ротмистр, Амза Амзин - поручик и еще девять дворян кумыков. Подпоручиков кумыкских - 15, среди них знакомые мне фамилии: Клычев Дагир, Тутышев Муса... После смерти бия Мусы Хасаевича старшим князем Яхсая в 1852 году назначен ротмистр князь Арсланхан Уцмиев, старшим князем Костека в том же году назначен князь Амза Амзин (Гьамза бий).
В период деятельности Главного пристава Кумыкии (1827-1852 гг.) отдельные феодальные владения - бийлики теряют свою административную самостоятельность и объединяются в единую Кумыкию. После чего создается "Кумыкское Управление", подчиненное русскому командованию Левого фланга Кавказской Армии. Русский начальник стал заниматься кумыкскими делами, ему подчиняются старшие владетели Эндирея, Яхсая, Костека.
7. Яхсай во второй половине XIX века
Во второй половине XIX века Яхсай уже вошел в орбиту капиталистических отношений, которые набирали рост в России. Эти отношения проявились, прежде всего, в виде двусторонней, обоюдовыгодной торговли. На селе с натуральным феодальным хозяйством появился слой мелких торговцев. Они открывали магазины и ларьки для реализации промышленных товаров, привозимых из России.
Наряду с биями-князьями и дворянами в Яхсае появляются "денежные господа" - акчалы байлар, предшественники будущих крупных буржуа.
В каждый четверг и пятницу в Яхсае действовал большой базар. Временами проводились ярмарки. Сюда стали приезжать крестьяне из других кумыкских селений для продажи зерна, скота. На "аксайский базар", как они выражались, приезжали терские, Сунженские казаки, а также мужики из близлежащих хуторов.
Яхсай настолько вырос, расширился, укрупнился, что достиг уровня города. Некоторые и называли его "Яхсай шахар" - город Яхсай.
В газете "Терские ведомости" за 1871 год один автор отмечает, что "... многолюдный наш Аксай, можно сказать, заразился торговой болезнью. Увлеченных и занимающихся торговлей там с каждым днем становится все больше. Наши капиталисты просыпаются ото сна".
В то время, о котором говорится в газетной информации, а именно в 70-80 годах XIX века, селение Яхсай часто посещал и даже там временно проживал великий кумыкский поэт Йырчы Казак.
В его творчестве мы можем обнаружить сведения о внутреннем экономическом и политическом положении Яхсая.
В письме-поэме, сочиненном им и отправленном в Петербург проживающему там и работающему в университете известному кумыкскому поэту и просветителю Магомед Апенди Османову по желанию его сестер, мы находим прекрасные строки, говорящие о проникновении торгового капитала в экономику Яхсая.
Мечтают о душе, о тысяче разных благ.
В ларьке, на базаре, на бахче, в саду
Наживают мирские ценности, ненасытные, апенди.
Вечером поздно возвратясъ, ложатся спать,
Подсовывая товар с изъяном, клянутся о цельности.
Ради пяти шайы, обманывают отца,
Ни у кого нет правды, если проверить, апенди!"
Адресат, кому Йырчы Казак отправил письмо, жил в Петербурге, и его звали Магомед Апенди Османов.
"Апенди", входящий в состав его имени, идет от неправильного произношения "эфенди" и означает на фарси - "просвещенный".
Магомед Апенди Османов, будем его так именовать, родился в 1840 году в селе Яхсай, Хасавюртовского округа Терской области, в семье царского служащего, узденя Умар эфенди Османова, бывшего духовным наставником императорского конвоя в Петербурге.
В октябре 1860 года Магомед Османов сменил своего отца, занял место духовного наставника 2-3 взводов лейб-гвардии Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского Величества Конвоя в Петербурге.
Работая на этой должности в столичном городе, Магомед Османов совершенствовал свои знания в арабском и тюрко-татарском языках, изучал русский язык. Вскоре он был приглашен в Петербургский университет читать курс лекций "Мусульманское законоведение". В столичном высшем учебном заведении он сблизился с видными русскими учеными: Казем-беком из Дербента, И. Березиным, К. Смирновым, В.Р. Розеном, которые оказали большое влияние на развитие его мировоззрения. Некоторые из этих ученых в разное время даже побывали в Яхсае как его кунаки. Известно, что князь Шереметьев, наместник Кавказа Воронцов, востоковед Розен гостили в его доме.
Можно сказать, что поэт и просветитель Магомед Апенди Османов "открыл Яхсай" для представителей русской интеллигенции, познакомил их с мирным и степенным характером и благородным нравом кумыкского народа.
Честным трудом живем,
Землепашцы, скотоводы -
Мирно заняты делом...
Так пишет поэт М.А. Османов в стихотворении "Жалоба яхсайцев".
В этих строках поэт намекает на то, что развитие торгово-денежных отношений в Яхсае происходит в уродливой форме, в виде спекуляции, и наносит вред благородному нраву кумыков, развивая в них жадность, стяжательство, обман, что в конечном счете зарождает ложь, нечестность, взятки. Мысль об этом ярко выражается в творчестве другого яхсайского поэта, современника Апенди, Маная Алибекова. Причину разрушения крестьянских нравов он видит в деятельности царских чиновников.
Даже чурек берет за взятку,
Когда начальник берет чурек
Что можно сказать о нем?
В 50-ых годах XIX века старшим владетелем Яхсая был Арсланхан бий Уцмиев, племянник знаменитого Мусы Хасаевича. При нем мирное развитие Яхсая набирает темпы. Царские реформы 60-х годов открывают возможность проникновения в Яхсай элементов капиталистического развития сельского хозяйства. Феодальное землевладение переходит в помещичью форму ведения хозяйства.
Многие бии-князья продают свои земельные угодья, сдают в аренду, отселяют часть крестьян из крупных селений в хутора (кютюр), или отары, появляются новые поселения. К ним можно отнести селение Хамаматюрт, возникшее на правом берегу Терека, как дача Ханмагомед-бия Солтанбекова, полковника царской армии, одного из влиятельных владетелей Яхсая.
Уцумиюрт также возник в урочище "Додрас" как дача Арсланхан-бия Уцмиева, у реки Терек.
Адилянгиюрт - как поселение возникло во владениях Адиль-бия из рода Каплановых. Село Герменчик - ровесник нового Яхсая, туда переселилась часть яхсайских крестьян. Позже возникли - Бабаюрт, Тотаюрт. Их основали выходцы из Яхсая. Гьажиюрт, Чагаротар, Карасувотар, Акболатюрт и другие селения и отары основаны яхсайскими княжескими родами, как отсеки от основных владений.
В 1879 году в Яхсае открыта начальная школа. В результате многолетнего общения в качестве соседей, с русским народом - с терскими казаками и хуторскими мужиками, в домах ахсайцев, наряду с отбашем и кёрюк, появилась русская печь, кровать - вместе с тахтамек, стол, стулья, самовар, керосиновая лампа - вместо "шам чирак".
Работавший в Яхсае в 90-ых годах XIX века учитель Цаллагов писал: "В Аксае мебель в домах встречается редко, но люди более или менее зажиточные, а особенно бывалые, стали уже устраивать свои дома на европейский лад - с хорошей мебелью, хотя полы все-таки оставляют земляные".
Русский этнограф Н. Семенов имел творческие связи с передовыми людьми Яхсая. Бывая там, он пользовался их услугами, в сборе этнографического и исторического материала о кумыках. Одного из жителей Яхсая - Садика Алханова он называет "талантливым человеком", его знания ставит на уровень ученых Европы. По утверждению русского этнографа, в Яхсае много таких образованных и талантливых людей, не уступающих европейским умам. Среди таких яхсайцев он называет Магомед Апенди Османова, офицера
К концу XIX века в Яхсае укрепляются позиции царской администрации. Ею принимаются меры по определению дохода от сельского хозяйства, животноводства и торговли для взимания налогов в государственную казну. В 1887 году впервые в истории этого кумыкского селения здесь проводится государственная перепись населения. По ней, в Яхсае насчитывается 1182 двора, где проживает 6610 человек. Из них крестьян - 6.200, биев и чанка - 135, ремесленников - 216, духовенство - 39. В Яхсае в те годы проживало 758 жувут (евреи), 131 лудильщиков (лакцы), 23 мичыгыш (чеченцы).
Магазинов - ларьков (путкалар) было 50, мельниц - 11, мечетей - 10.
Яхсайцы из крепких спиртных напитков выпивали водку, жапа, муселлес. В 1887 году в Яхсае продано 340 ведер водки, 500 ведер жапа, 270 ведер чача.
Говоря об употреблении спиртных яхсайцами я не хочу считать это достижением русско-кумыкских отношений. Достижение заключалось в другом: яхсайцы приобщились к русской культуре в быту и в просвещении. В результате постепенно зародилась кумыкская интеллигенция европейской ориентации, выражающая интересы торговой буржуазии. Наиболее передовые представители этой интеллигенции вступили на путь просветительской деятельности. Они призывали не только детей буржуа, но и крестьян к просвещению, обучению в светской школе.
8. Яхсай в начале XX века
В начале XX века Яхсай вышел на уровень небольшого городка с почти европеизированной культурой, со своей интеллигенцией.
Просветительские идеи приобретают смысл пролетарской революции и наиболее подготовленные революционеры издают журнал "Танг Чолпан", где печатаются стихи и корреспонденции, призывающие земледельца к свободе, к борьбе против эксплуатации. Наиболее ярким выразителем идеи пролетарской революции и борьбы за новую жизнь был молодой революционер, уроженец Яхсая - Зайналабид Батырмурзаев.
наступил рассвет.
Заря осветила лик земли,
Хватит, что мы спали!
Источник:
Б. Атаев "Край равнинный - Кумыкия". Очерки.
Махачкала, 1996 г.
Комментарии на facebook
Комментарии
Notice: Undefined index: type in /home/k/kumukiar/public_html/manager/includes/document.parser.class.inc.php on line 3056
Notice: Undefined index: type in /home/k/kumukiar/public_html/manager/includes/document.parser.class.inc.php on line 3056
Notice: Undefined index: type in /home/k/kumukiar/public_html/manager/includes/document.parser.class.inc.php on line 3056

Для комментирования на сайте следует авторизоваться.