Кумыкский мир

Из истории селения Яхсай (Аксай)

1. Возникновение Яхсая
2. Яхсай в XVIII веке
3. Яхсай в первой половине XIX века
4. Трагедия 1825 года
5. Переселение Яхсая
6. Муса Хасаевич Уцмиев - Главный Кумыкский пристав
7. Яхсай во второй половине XIX века
8. Яхсай в начале XX века

1. Возникновение Яхсая

Старинное кумыкское селение Яхсай возникло на благодатной земле Терско-Сулакской равнины и внесло большой вклад в развитие экономики и культуры края. Заметен яркий след его исторического развития.

Что означает топоним "Яхсай"?

Одни говорят, что этот термин состоит из двух слов: "ягъа" - берег и "сай" - мелкий и означает "река с низким берегом". Есть сторонники того мнения, что Яхсай - первоначально произносился как "Акъ чай" - белая вода. Однако при современном звучании названия села "Яхсай", не улавливается "чай", а явно слышится "сай".

Быть может тайна в этом слове "сай"? Если оно в современном кумыкском языке означает "неглубокий", то на языке среднеазиатских тюрков - киргизов, узбеков, слово "сай" означает реку. Некоторые реки, берущие начало в горах Киргизии и протекающие по Узбекистану носят названия: Кувасай (быстрая река), Майлисай (хорошая река), Темтаксай (буйная река), Чираксай (свеча река). Получается, что "сай" на языке некоторых тюркских племен, особенно кыпчакской языковой группы, означает реку. И оно осталось нам, кумыкам, в память от кыпчаков, которые проживали в Х-ХIII веках на Терско-Сулакской равнине. И назвали они реку "Аксаем" - Белой рекой. А кумыки по-своему переиначили это название, говоря "Яхсай" . "Сай" и "чай", означающее реку или воду, имеют хождение в говоре другого тюркского народа - азербайджанцев, относящихся к огузской группе языков.

(Есть ещё одна версия топонима "яхсай" - "ягъа сай", т.е. пограничная река.)

Русские, по-своему в окающем варианте переделав топоним, называли реку Оксаем. Например, воевода городка Терки Головин в письме в Посольский Приказ от 1615 года сообщает о том, что он встретил кумыкских князей и мурз, прибывающих на переговоры, на реке "Оксай". Он также поясняет, что "на берегу Оксая расположены кабаки Солтанмута мурзы". Один из этих кабаков впоследствии стал "аталык" - вотчиной младшего сына Солтанмута мурзы Алибека и назван "Яхсай". Это название утвердилось за этим кабаком-селением после того, как его окрестности были освобождены от калмыцких пришельцев, захвативших земли ногайцев, кабардинцев, тюменских кумыков.

Итак, появление Яхсая, как населенного пункта, связано с деятельностью великого правителя "бийлика Эндирей", сардара Солтанмута и его сына Алибека.

В сороковых годах XVII века уллубий Эндирея Солтанмут выделил одному из своих младших сыновей Алибеку земельный надел в среднем течении реки Аксай. Спустя несколько лет после смерти отца, сын, примерно в 1651 году, поселился в кабаках у реки Аксай и один из них избрал резиденцией - башгент и дал ему название реки Аксай, на правом берегу которой в тугае он и был расположен. Кабак, названный по имени реки, быстро перерос в городок, укрепился экономически и приобрел политическое значение, как центр нового феодального государственного образования - Яхсай бийлик. Его существование продолжалось около 200 лет. Им правили феодальные владетели - бии, потомки Солтанмута и старший владетель носил титул "уллубий".

То, что кабак Алибека Яхсай, впоследствии "Яхсай юрт", расположен на важном для сообщений месте - Солтанской дороге, придало ему не только торговое, но и стратегическое значение. Здесь соприкасались военные интересы не только тюрок-осман, крымских татар, иранских кызылбашей, но и русских и их северокавказских подданных. Кумыкское селение быстро вступило в торговые сношения с укрепленными русскими городками Терки и Сунжино, а также со станицами терских и Сунженских казаков.

[В начало]

2. Яхсай в XVIII веке

Быстро росло военно-политическое значение Яхсая. В XVIII веке "Яхсай-бийлик" занимает особое место, среди других кумыкских феодальных владений. Это заметно во взаимоотношениях Яхсая и русской крепости Терки. Между ними усиливаются торговые, хозяйственные и даже военные связи. В случае угрозы недругов-душманов или учащения набегов горцев тавлу и мичыгыш, яхсайский уллубий обращался за помощью к воеводе Терки, тот оказывал военную помощь.

При Петре I повышается интерес к крепости Терки. Русское правительство ее укрепляет, из Астрахани посылает дополнительные ратные силы.

В 1711 году русский царь Петр I направляет в городок Терки князя А. Бековича-Черкасского, что бы он "вошел в сношения с кумыцкими" феодальными владетелями, прежде всего, с уллубием Яхсая. За время пребывания в Терках, князь Бекович-Черкасский встречался с влиятельными феодалами и уллубием Яхсая, узнал об их благосклонном отношении к России. Все они говорили ему, что "Оруслар-дуруслар", т.е. "русские - значит правильные (верные)".

В 1721 году в Терки прибыл с небольшим отрядом войск русский дипломат князь А. Волынский. Он установил связи с уллубием Яхсая Солтан-Махмудом, закрепил его подданство России, поддержал в междоусобной борьбе против недругов - душманов. Это возвышало положение яхсайского уллубия Солтан-Махмуда среди других кумыкских феодалов и укрепляло позиции русских на Тереке и Терско-Сулакской равнине.

Летом 1722 года Петр I, уже император России, с огромной армией вступил на землю кумыков. 6 августа 1722 года у устья реки Сулак, после переговоров императора Петра I с шамхалом Адилгереем Тарковским "тот же день допущен при его величество Солтан-Махмуд Аксайской и с ним два владельца Чопан и Мусал, и когда они увидели его величество, все пали на колени и при том Солтан-Махмуд говорил, что они желают быть под протекцией его величества, и его величество изволил их обнадежить милостью своею и что они содержаны будут в его протекции. Потом подал он, Солтан-Махмуд, лист, который велено перевесть на российский язык. На этом аудиенция окончена". Так записано секретарем в дневнике переговоров императора с кумыкскими феодалами, от 6 августа 1722 года, у устья реки Сулак.

8 августа Солтан-Махмуд Аксайский прибыл в ставку генерал-адмирала графа Апраксина с двумя яхсайскими биями - Чопаном и Мусой. На приеме у генерал-адмирала Солтан-Махмуд Аксайский и два других бия говорили о своей готовности служить императору, участвовать в походе, просили передать "падишаху" об их верности и преданности.

Генерал-адмирал Апраксин и при нем тайный советник Толстой отвечали им, чтобы "они ныне показали услугу свою к его величеству. И покупки приготовили бы скота, то что обещали делать".

Яхсайские бии обязались выполнять обещанное. Им было выдано жалованье императора: мягкая рухлядь и сукна и другие товары. Солтан-Махмуду вручены ценности на 300 рублей, Чопану и Мусе - каждому по 100 рублей.

Солтан-Мухмуд Аксайский преподнес в подарок русскому императору-падишаху 600 быков с телегами, 150 быков на пищу, трех персидских аргамаков с богатой сбруей.

Генерал-адмирал Апраксин вручил Солтан-Махмуду императорскую охранную Грамоту. С этой поры уллубий Яхсая Солтан-Махмуд приобретает силу и известность как верноподданный великого императора России. Он выступает как прямой наследник своего отца Алибека Солтанмутулы. Солтан-Махмуд в своей экономической, политической и военной деятельности опирается на поддержку младшего брата Мусы и его сына Хасайбека. Мусу он послал в Астрахань для встречи с А.П. Волынским по вопросу аманатов и других важных дел. Своего сына Мухаммед Уцмибека и племянника - сына брата Мусы, он отправляет на русскую службу в Терки. Братья Солтан-Махмуда Муцалхан и Чопанбек так же приняты на русскую государственную службу.

В письме императору России Петру I от 3 сентября 1722 года Солтан-Махмуд Аксайский сообщает о том, что его отец Алибек жил в Яхсае и там умер, и с того времени он верен царю, "денно-ношно" служит ему.

Не все кумыкские бии склонялись на сторону русского царя. Чопан-бий, племянник Адильгерея (сын брата Будайхан-шамхала) претендовал на трон шамхала. Он призвал на помощь некоторых терских и донских казаков - противников Петра I. Солтан-Махмуду Аксайскому русское правительство поручило разобраться в этом вопросе. Он двинулся с войском на сторонников самозванного шамхала Чопана, разбил их, часть казаков убил, а сдавшихся в есиры (пленных) вручил терскому воеводе.

В то время, когда Солтан-Махмуд по поручению терского воеводы находился в Кабарде, Чопан-шамхал связался с ногайцами и напал на крепость Терки с целью ее разорения. Набег оказался удачным, Чопан "взял две пушки государевы".

Солтан-Махмуд был срочно отозван из Кабарды. Он с терскими казаками и черкесами прогнал Чопана с Терека, углубив наступление, отобрал у него пять кабаков - селений. При этой операции на стороне Солтан-Махмуда Аксайского выступил и Хамза-бий Эндирейский.

Он был назначен уллубием Эндирея. После его смерти Чопан шамхал вновь вошел в Эндирей.

Солтан-Махмуд Аксайский, хотя ведет борьбу против Чопана шамхала, но одолеть его не может. Тогда он призывает на помощь терских казаков "идти на противника его величества". Казаки не решались. Тогда Солтан-Махмуд Аксайский пообещал им 300 быков в вознаграждение и с каждого двора по две гривны и сына своего Алибия им в аманаты. Однако казаки, вернув сына и забрав 300 быков, ушли, обманув надежды Солтан-Махмуда Аксайского.

В конце-концов Солтан-Махмуд Аксайский из Эндирея изгнал Чопан-шамхала, как противника государя. Такова была служба Солтан-Махмуда Аксайского русскому трону.

В сентябре 1722 года Солтан-Махмуд Аксайский обращается к императору России Петру Великому с письмом, составленным его писарем Андреем Крымовым.

"Будучи я раб вашего величества, - начинает уллубий Яхсая, - и имею неприятелей, ежели мне вспоможение учинено не будет, то как пробыть не ведаю. Милосердие явите, чтобы по требованию моему против моих неприятелей теркские служивые и казаки, так же и донские мне всегда вспоможение учинили, но неже шамхал Адилгерей был шаха персицкого подданный, черкесы турецкого султана, а мы отцы и деды наши рабы вашего величества.

Адилгерей шамхал фамилиею не честнее нас, но с нами фамилиею равен, а годами я, Солтан-Махмуд, его старее. Он же, шамхал, говаривал, что шах его чином сим шамхальским пожаловал, но ныне сказывал, что он получил от вашего величества, то принужден молчать, а я окроме вашего величества ни на кого не надеюсь, и хотя до сего числа мои услуги вашему величеству и не объявлены были, однако же хвалю бога, что ныне к ногам вашим припасть время получил".

Владения Солтан-Махмудова улуса, называемого "Яхсай-бийлик", охватывает территорию от южных границ "Эндирей-бийлика" и включают 6 качалыковских деревень в междуречье Ямансув и Яхсайсув, и проходит вниз по Тереку к Каспийскому морю, захватив несколько мелких островов и занимая несколько ногайских кочевий - авулов, называемых "Яхсай ногаями".

[В начало]

3. Яхсай в первой половине XIX века

После присоединения Кумыкии к России, одно из старинных ее селений быстро разрастается. Как докладывает комендант города Кизляра Ахвердов, "в 1804 году в Аксае было 500 хозяйств, а в 1812 году число их достигло до 800". Аксай превратился в крупный торговый центр, базар которого привлекал много "соседственных чеченцев".

В начале XIX века Яхсай достигает заметных успехов в развитии земледелия и скотоводства и особенно торговли. Это феодальное владение становится экономически мощнее Эндирейского бийлика, и оказывается в преддверии военных событий по причине усиления колониальной политики царизма на Кавказе, при императоре Александре I. Направленный им на Кавказ в 1816 году для его усмирения, генерал-лейтенант А.П. Ермолов установил связь с известным в то время старшим князем-уллубием Яхсая, Уцмиевым Мусой Хасаевичем. Он бывал в его доме. Они оба знакомы еще со времени похода генерала Зубова в Персию в 1796 году, в составе корпуса которого находился тогда капитан Ермолов, присоединился к ним поручик Уцмиев Муса. По этому поводу А.П. Ермолов пишет: "Двадцать лет назад проезжал я Кавказскую линию, будучи капитаном артиллерии, в 1796 году". Эта связь упрочила положение уллубия Яхсая и почти всех представителей феодального рода яхсайских биев. Владетели яхсайского бийлика признавали подданство России, хотя в ту пору некоторые владетели и предводители включились в движение за независимость. Сыновья известных яхсайских феодалов-биев шли на государственную службу, выдвигались на должности, заслуживали офицерские звания, служили в полках Кавказской линии и искали защиты со стороны Командования русской армии. Это видно из прошения яхсаевских владельцев - биев: подполковника Муртазали Ахмедханова, поручика Мусы Хасаева (Уцмиева), Жамбулата Адилова и Ханмагомета Султанбекова Командующему левым крылом Кавказской линии генерал-лейтенанту Глазенапу от 27 апреля 1805 года.

"Из давних лет предкам нашим, - пишут яхсайские бии, - близ живущие Аксаевской деревни Качалыковские народы, коих 8 деревень, были подвластны, с коих деды и отцы брали возложенную на них подать. Но прошло тому шесть лет как оные народы не стали нам повиноваться и платить на них возложенное и еще хотели они из их мест, где теперь жительство имеют, самовольно переселиться в горы к чеченцам.

... Все пространство нашего владения, начиная от станицы Шадринской за Кизляром до поста Кардонного, называемого Аджеппа... призвано предохранять Российскую границу".

Так пишут яхсайские бии, выражая свою готовность служить и "предохранять Российскую границу". При этом они просят содействия со стороны русского правительства в вопросе осуществления "повиновения" качалыковских народов, живущих на их владениях.

Под "качалыковскими народами" подразумеваются чеченцы-беженцы - качывул-качылык, которые по разным причинам оставили свои насиженные места, поселились на земли кумыкских биев, приняв их условия. Такие поселения известны на землях Эндирейского и Яхсайского бийликов.

Яхсайские бии нашли поддержку со стороны русского правительства в регулировании "повиновения качалыковцев". Старший владетель уллубий Яхсая отныне подчинялся военной администрации Кизлярского уезда. Это связано с изменениями в структуре административного управления Кавказского края. По Указу Правительствующего Сената от ноября 1802 года Астраханская губерния, состоявшая из 9 уездов разделяется на два: Астраханскую и Кавказскую. Кавказская губерния имеет 5 уездов: Кизлярский, Моздокский, Георгиевский, Александровский и Ставропольский. Таким образом "Яхсай-бийлик" относится к Кизлярскому уезду Кавказской губернии. Если в XVII-XVIII веках городок Терки являлся важным центром для регулирования кумыкско-русских отношений вообще, то теперь город Кизляр играет главную роль в решении жизненных проблем яхсайцев, жителей всего владения-бийлика. На территории его проживают, кроме кумыков, туркмены (турухменцы) трех родов в количестве около 300 кибиток. Как сообщает Главный Пристав при кочующих в Астраханской губернии народах С. Макаров в донесении Государственной Коллегии Иностранных дел, "...около Кизляра кочуют трухмены. Они разделяются на три рода: собственно трухмены, чокдуры, киргизы. Древнее всех в подданстве Российском трухменцы, коих предки в царствование Петра I пришли добровольно из Мангышлака, от обитавших там трухменцев (тюркменов). Они кочевали тогда с калмыцким ханом Акзою". А в начале XIX века эти "трухменцы" кочуют уже на земле яхсайских владетелей.

В таком, примерно, состоянии застал генерал Ермолов феодальное владение кумыкских князей "Яхсай-бийлик". В мае 1818 года генерал-лейтенант А.П. Ермолов из Георгиевска с воинскими частями прибыл в станицу Червленную. Недалеко от нее была подготовлена переправа через реку Терек на реку Сунжу. Недалеко от старого Яхсая в урочище Хан кала (бывшее владение эндирейских князей, означающее в переводе с кумыкского - ханская крепость) русские начали строить укрепление. О прошлом пребывании здесь именно эндирейских кумыков свидетельствует чеченское название северо-западной стороны левобережья реки Сунжи в нынешнем Грозном - Эндарие, а по-русски Андреевская долина. А также названия прилегающей к ней части города - Ташкала (Каменная крепость).

Укрепление, начатое Ермоловым, было завершено к осени 1818 года и получило название "Неотступного". Оттуда войска перешли к селению Яхсай на правом берегу реки Аксай. На левом ее берегу располагалась небольшое селение Герзель, где русские оборудовали укрепленный пост. Здесь расположилась одна рота 43-го егерского полка для охранения Яхсая от набегов чеченцев.

Чеченцы очень часто нападали на передовые посты русских, при удачном стечении обстоятельств они угоняли и табуны яхсайцев. Проведение оборонительных работ русскими вблизи Яхсая было вызвано ходатайствами биев Мусы Уцмиева, Муртазали Ахмедханова, Жанбулата Адилова и Ханмагомеда Солтанбекова. "Я не люблю и не должен терпеть беспорядков", - говорил генерал А.П. Ермолов яхсайким биям, имея в виду грабительские набеги чеченцев. Предупреждая их, он указывал, что "наиболее вероятными участками округа, откуда могут напасть чеченцы - это против Новогладковской и Старогладковской станиц" и требовал от яхсайских биев быть бдительными в охране этих переправ. Он предлагает яхсайским князьям и принадлежащим им народам "заблаговременно поставить караулы".

Получив информацию о готовящемся набеге чеченцев через земли кумыков, 28 июля 1818 года он обратился к яхсайским князьям: "Сим предупреждаю вас, Аксаевские князья, - пишет он, - объявляю, что если подлое сие их намерение приведено будет в самое действие, то не только они будут наказаны совершенным истреблением, но и вы как преступники должны будете отвечать мне вашими головами. Для сего довольно вам знать, что я у вас буду".

[В начало]

4. Трагедия 1825 года

Нападения чеченцев на русские посты и укрепления и набеги на селения "Яхсай-бийлика" в целях грабежа не прекращались. Вскоре эти набеги получили массовый характер и приняли религиозную окраску. Дело в том, что молла Мухаммед из чеченского селения Маюртуп объявил себя шейхом и начал проповеди, призывающие к священной войне против гяуров, к газавату. Нависла опасность над укреплением Герзели, а также над крепостью Внезапная, что за Эндиреем. Генерал-майору Грекову была поручена защита этих пунктов. Он прибыл в Герзели, усилил гарнизон укрепления одной ротой егерей, двумя орудиями, поправил укрепление. Он также усилил крепость Внезапную одной ротой и вернулся в станицу Червленную, чтобы собрать несколько войск.

Между тем, четыре тысячи чеченцев подошли к укреплению Герзели, осадили, лишили воды. Неприятель на близком расстоянии окопался и вскоре пошел на штурм. Но штурм был отбит с большим уроном для нападающих.

Молла Мухаммед вдохновлял нападающих на подвиг, обещал обогащение добычей. Он сумел заманить и яхсайцев, как мусульман, в священную войну. И эндирейцы были готовы примкнуть к шейху...

Тогда генерал-лейтенант Лисаневич, узнав об осложнении военного положения, приказал I батальону Ширванского полка следовать в крепость Грозную. А II батальону направиться в станицу Червленную. Туда же прибыл и он.

В Червленной генерал-майор Греков собрал три роты егерского полка, 400 линейных казаков и несколько орудий. Генерал-лейтенант Лисаневич принял этот отряд под личное начальство и, не дожидаясь II батальона Ширванского полка, переправился через Терек и поспешил к Герзели. Чеченская конница, увидев приближение русских войск, ничего не сообщив об этом окружавшей Герзели чеченской пехоте, отступила. Казаки догнали ее и нанесли урон. Гарнизон укрепления Герзели, увидев подоспевшую помощь, сделал вылазку. Прибыли и подразделения генерала Лисаневича.

Неприятель отступил и спасся бегством, потеряв при этом немалую часть своей силы. Молла Мухаммед-шейх бежал одним из первых в сопровождении сподвижников-мюридов. Выступление "газаватистов" было подавлено.

Жители Яхсая, кроме тех зачинщиков, которые покинули село, желая загладить вину покорностью, просили пощады. Генерал-лейтенант Лисаневич, желая "схватить и наказать" оставшихся в селении соучастников мятежа, приказал старшему князю, майору Мусе Хасаевичу Уцмиеву, представить к нему всех почетнейших старшин - тамаза с тем, чтобы в их числе были самые активные участники мятежа. При этом генерал-лейтенант потребовал "список таковых".

Генерал-майор Греков возразил против такого "нечестного поступка", который может нарушить доверие народа к русскому генералитету.

Майор Муса Хасаевич Уцмиев обязался в ближайшее время всех их доставить в крепость.

Генерал-лейтенант Лисаневич не внял обоим, и 16 июля 1825 года доставил в укрепление Герзели 300 человек лучших жителей Яхсая. Лисаневич не принял нужных мер предосторожности, караул не был усилен, в крепости оставалось меньше русских людей, чем приведенных яхсайцев.

Выйдя вперед в сопровождении нескольких офицеров, генерал-лейтенант Лисаневич стал в оскорбительных выражениях обвинять яхсайцев в гнусной измене, грозился истребить виновных и начал вызывать некоторых из них по представленному списку. Он хорошо знал кумыкский язык, изъяснялся на нем и ругался без толмача-переводчика, который мог бы смягчить оскорбительные его выражения.

Двое яхсайцев из вызванных тамаза-старшин с покорностью предстали перед генералом. У них сняли кинжалы и отвели под стражу - значит казнь.

Третий вызванный, видя участь первых двух, противился. Но когда его принудили, он тихо подошел к генерал-лейтенанту Лисаневичу. Звали этого яхсайца Очар Гаджи.

- Ты Очар Гаджи? - спросил его Лисаневич, проверяя по списку.

- Да, я Очар Гаджи и Чанчар Гаджи! - ответил яхсаец и бросился на генерал-лейтенанта с подкинжальным ножом - ханапи, скрытым у него в рукаве, и нанес ему смертельную рану в живот.

"Чанчар Гаджи" означает "колющий Гаджи". Он знал, что генерал-лейтенант поймет его возглас, значит предупредил его о своем намерении убить насмешника и насильника. Самоотверженный поступок героя! Не останавливаясь ни на миг, Очар Гаджи без содрогания бросился и на второго генерала Грекова и тут же прикончил его, поразив в сердце.

Сопровождавшие генералов казаки, русские и кумыкские офицеры - бии, могли бы остановить Очар Гаджи после ранения Лисаневича. Но они все были ошеломлены смелым, дерзким поступком крестьянина-яхсайца и сильно растерялись на мгновение. И этого было достаточно мужественному и решительному Очар Гаджи, чтобы совершить славный подвиг.

Главный пристав Кумыкии, человек немолодой, капитан Филатов опомнился раньше других и бросился на Очар Гаджи и тут же получил ранение. Но, несмотря на ранение, капитан Филатов, тоже отчаянный человек, "схватясь с ним грудь с грудью", успел вонзить в живот Очару Гаджи кинжал. Тяжело раненый Очар Гаджи почти одолевал капитана Филатова. Но тут подоспел кумыкский бий, майор русской армии Муса Уцмиев и ударом сабли прикончил Очар Гаджи, своего односельчанина и соседа.

...В дело вмешались и другие русские офицеры и разрубили тело героя-яхсайца.

Смертельно раненный генерал-лейтенант Лисаневич стоял, опершись на забор-чал (плетень), когда ему сказали о смерти генерала-майора Грекова. Эта страшная весть взорвала его и он воскликнул: "Коли!" Этого возгласа было достаточно, чтобы озлобленные солдаты бросились на безоружных яхсайцев, приведенных во двор крепости. Яхсайцы в замешательстве побежали к воротам, закололи двух часовых, полезли на вал, чтобы уйти. Солдаты стреляли им вслед, догнав, кололи штыками в спину.

Все же яхсайцы вырвались из укрепления, стали уходить. Но были встречены возвращающейся с поля воинской частью и началось их истребление.

Из 300 человек яхсайцев едва спаслись немногие - резня была беспощадная. "Неблагоразумие генерала-лейтенанта Лисаневича, - считает генерал-лейтенант, наместник Кавказа А.П. Ермолов, - привело к ненужной жертве и крупному кровопролитию".

Слух о событиях в Герзели и Яхсае распространился не только среди русских солдат и офицеров, но и среди служащих местной царской администрации. Каждый отзывался на эти события по-своему.

Великий русский драматург А.С. Грибоедов, по долгу дипломатической службы находившийся тогда в станице Екатеринодарской, в письме от декабря 1825 года драматургу Бегичеву пишет: "Лисаневич храбрейший человек, но опрометчив, умер геройски, жил без толку, а покойный генерал Греков способный человек, но грабитель".

В дневниковой записи от 29 октября 1853 года другого великого русского писателя Л.Н. Толстого, побывавшего на кумыкской земле через 28 лет после трагических событий в старом Яхсае, мы встречаемся с заметкой, имеющей отношение к ним.

"Япишка рассказывал мне, как Греков и Лисаневич призвали в Герзель-аул стариков из старого Аксая и Учар-Аджи, который был подозреваем в продаже товаров немирным. Объяснив им, что поступки Учар-Аджи противозаконны и что его должно взять, они старались успокоить других татар, но как только Учар-Аджи, который второпях, где отбирали у всех оружие, успел скрыть в рукаве кинжал, услыхал в чем дело, бросился на Грекова, заколол его, потом Лисаневича, хотел тоже срубить Мусу Хасаева, но Бегичев ударом шашки успел повалить его. Татар, которые были тут, убили".

[В начало]

5. Переселение Яхсая

В эти дни генерал Ермолов по болезни задержался во Владикавказе. Прибыл он в Яхсай в первой половине августа 1825 года. Там его встретили бии-князья, жителей в селении не было. Наместник Кавказа упрекнул биев, что "без участия аксайцев чеченцы не могли бы ничего предпринимать против укрепления Герзели". Он высказал им мысль о том, что жителям Аксая лучше бы находиться подальше от чеченцев, чтобы прервать вынужденные связи с ними, приводящие к волнениям и беспорядкам. Он предложил яхсайским биям перевести село из гористой и лесистой местности на открытую равнину.

Наместник вызвал и жителей, сказал им о необходимости и целесообразности переселения "для их же добра". Хотя многим жителям не нравилось такое, но они согласились. Однако 200 семейств настаивали, на том, чтобы им позволили оставаться в старом Яхсае. Но наместник не уступил.

Место для Нового Яхсая было намечено самим генерал-лейтенантом А. П. Ермоловым на правом берегу реки Аксай, там, где было старинное кумыкское селение Ташгечив - Каменный брод. Поле равнинное, во всех отношениях было выгоднее прежнего гористого, ибо жителя Яхсая издавна занимались здесь земледелием и скотоводством. Для охранения строящегося села возведено укрепление. По ходу строительства села многие крестьяне начали селиться в Новом Яхсае. Быстро появились очертания прямых улиц и площадей, в отличие от узких и кривых улиц старого Яхсая. Благонамеренные люди одобрили выбор местожительства.

[В начало]

6. Муса Хасаевич Уцмиев - Главный Кумыкский пристав

Уллубий Яхсая, майор царской армии Муса Хасаевич Уцмиев и по долгу службы и по убеждению не одобрял действия тех яхсайцев, которые примкнули к немирным газаватистам. Он проявил усердие в подавлении мятежа, в поимке и наказании тех, кто принял участие в нем, не говоря о его участии в убийстве своего подданного узденя Очар Гаджи. Тем самым он укрепил веру в себя наместника Кавказа грозного "Ермол-паши", как его величали на Востоке. Вскоре Мусе Хасаевичу Уцмиеву было присвоено звание полковника царской армии.

Генерал Ермолов знал его лично, признавал его заслуги, не прерывал с ним служебные и куначеские связи. Еще в 1820 году князь Муса Хасаевич Уцмиев был утвержден в чине капитана по представлению генерал-лейтенанта А. П. Ермолова. Вскоре он стал майором, все ярче проявлялась его преданность царскому правительству и наместнику Кавказа. И он, наместник Кавказа А. П. Ермолов, не отдалял Мусу Хасаевича, старался даже сблизить с шамхалом. "Я советую вам, как другу", - писал А. П. Ермолов шамхалу Тарковскому Абумуслиму, - "женить старшего сына Сулейман-пашу на дочери старшего аксаевского князя майора Мусы Хасаева, ибо наследнику вашему прилично быть в родстве и в связи с усердною и знатною фамилией".

"Отличаясь преданностью своему правительству в отправлении должности своей", Муса Хасаевич Уцмиев был награжден украшенной бриллиантами золотой медалью "За усердие".

Главная опора Мусы Уцмиева, поощряющая его усердие, генерал-лейтенант А.П. Ермолов после восстания декабристов в Петербурге 14 декабря 1825 года впадает в опалу.

27 марта 1827 года Ермолов был освобожден от всех должностей. Граф Паскевич вступил в должность наместника Кавказа.

Иван Федорович Паскевич (1782-1856 гг.) в 1812-13 годах в чине генерал-майора командовал 20-ой пехотной дивизией, в 1813 году руководил осадой крепости Модлин, за отличие в битве под Лейпцигом произведен в генерал-лейтенанты, принял командование русской армией в русско-иранской войне 1826-1828 годов. В 1828 году ему присвоено звание графа Эриванского, в 1829 году он уже генерал-фельдмаршал, наместник Кавказа с 1827-го по 1830 год.

Наместник Паскевич отошел от тактики медленного, постепенного усмирения края, проводившейся его предшественником Ермоловым. Он намеревался покорить Кавказ в одно лето, чему не было суждено осуществиться.

Под начальство такого генерала, даже генерал-фельдмаршала подпал теперь старший владетель Яхсая, пристав Кумыкии бий Муса Хасаевич Уцмиев. Он был замечен и им. При нем во владениях на Кумыкской плоскости: Эндиреевском, Аксаевском, Костековском в 1827 году была утверждена должность "Главный Кумыкский пристав". Кроме Главного пристава (как кумыки говорили, "пурустопа") в каждом из этих владений были и частные приставы. Главный пристав (Баш пурустоп) осуществлял надзор над общим порядком в Кумыкии. Иногда он производил суд и расправу. Это привело к ограничению прав уллубиев - феодальных владений. Вся власть сосредоточилась в руке "Баш пурустопа", которым стал полковник Муса Уцумиев, с присвоением ему в дальнейшем звания генерал-майора.

Он стал "усерднейшим российским чиновником" и сделал многое для внедрения в кумыкский быт русско-европейской законности, давая ей предпочтение перед патриархальными адатами-обычаями и особенно шариатскими нормами поведения. Рядовые кумыки того времени называли Мусу Хасаевича "Законлу Муса". А в дальнейшем, когда его не стало, и были преданы забвению его деяния во имя укрепления порядка в Кумыкии, народ говорил: "Даже Хасай Муса не смог установить порядок в этом мире".

Если простой народ о Мусе Хасаевиче вспоминал с сожалением, то представители кумыкского дворянства, владетели уделов, состоящие на службе в царской армии, часто жаловались на него в высшие инстанции русского командования.

Эндиреевские бии Каплановы и Темировы в жалобе, направленной на имя, командующего левым флангом Кавказской линии генерал-майора, кавалера, барона Врангеля, говорится о том, что генерал-майор князь Муса Хасаев (Уцмиев) 15 лет правил Кумыкией. За это время несправедливо присвоил себе земли эндиреевских князей Каплановых и Темировых.

В другом документе, обнаруженном в делах Управления Командующего войсками в Кумыкском владении (правление левого фланга Кавказской линии), расположенного в укреплении Хасавюрт, говорится о споре между эндиреевскими, костековскими, аксаевскими князьями и Уцмиевыми из-за земли "Шава" в низовьях Терека.

Эти разбирательства пришлись на долю Хасая Мусаевича Уцмиева, тоже военного, сына Мусы Хасаевича, имевшего к этому времени звание полковника (1853-54 годы), а в дальнейшем - генерал-майора.

В период функционирования Кумыкского Управления возросло число дворян и узденей, поступивших в русскую армию и заслуживших офицерские звания.

В "Сведении об офицерах Кумыкского владения, служающих в лейб-гвардии", составленном от 13 декабря 1851 года, значатся следующие кумыки: Гебеков Инал - подполковник, Ибрагимов Мустафа - ротмистр, Токаев Зурхай - штаб-ротмистр, Амза Амзин - поручик и еще девять дворян кумыков. Подпоручиков кумыкских - 15, среди них знакомые мне фамилии: Клычев Дагир, Тутышев Муса... После смерти бия Мусы Хасаевича старшим князем Яхсая в 1852 году назначен ротмистр князь Арсланхан Уцмиев, старшим князем Костека в том же году назначен князь Амза Амзин (Гьамза бий).

В период деятельности Главного пристава Кумыкии (1827-1852 гг.) отдельные феодальные владения - бийлики теряют свою административную самостоятельность и объединяются в единую Кумыкию. После чего создается "Кумыкское Управление", подчиненное русскому командованию Левого фланга Кавказской Армии. Русский начальник стал заниматься кумыкскими делами, ему подчиняются старшие владетели Эндирея, Яхсая, Костека.

[В начало]

7. Яхсай во второй половине XIX века

Во второй половине XIX века Яхсай уже вошел в орбиту капиталистических отношений, которые набирали рост в России. Эти отношения проявились, прежде всего, в виде двусторонней, обоюдовыгодной торговли. На селе с натуральным феодальным хозяйством появился слой мелких торговцев. Они открывали магазины и ларьки для реализации промышленных товаров, привозимых из России.

Наряду с биями-князьями и дворянами в Яхсае появляются "денежные господа" - акчалы байлар, предшественники будущих крупных буржуа.

В каждый четверг и пятницу в Яхсае действовал большой базар. Временами проводились ярмарки. Сюда стали приезжать крестьяне из других кумыкских селений для продажи зерна, скота. На "аксайский базар", как они выражались, приезжали терские, Сунженские казаки, а также мужики из близлежащих хуторов.

Яхсай настолько вырос, расширился, укрупнился, что достиг уровня города. Некоторые и называли его "Яхсай шахар" - город Яхсай.

В газете "Терские ведомости" за 1871 год один автор отмечает, что "... многолюдный наш Аксай, можно сказать, заразился торговой болезнью. Увлеченных и занимающихся торговлей там с каждым днем становится все больше. Наши капиталисты просыпаются ото сна".

В то время, о котором говорится в газетной информации, а именно в 70-80 годах XIX века, селение Яхсай часто посещал и даже там временно проживал великий кумыкский поэт Йырчы Казак.

В его творчестве мы можем обнаружить сведения о внутреннем экономическом и политическом положении Яхсая.

В письме-поэме, сочиненном им и отправленном в Петербург проживающему там и работающему в университете известному кумыкскому поэту и просветителю Магомед Апенди Османову по желанию его сестер, мы находим прекрасные строки, говорящие о проникновении торгового капитала в экономику Яхсая.

Адресат, кому Йырчы Казак отправил письмо, жил в Петербурге, и его звали Магомед Апенди Османов.

"Апенди", входящий в состав его имени, идет от неправильного произношения "эфенди" и означает на фарси - "просвещенный".

Магомед Апенди Османов, будем его так именовать, родился в 1840 году в селе Яхсай, Хасавюртовского округа Терской области, в семье царского служащего, узденя Умар эфенди Османова, бывшего духовным наставником императорского конвоя в Петербурге.

В октябре 1860 года Магомед Османов сменил своего отца, занял место духовного наставника 2-3 взводов лейб-гвардии Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского Величества Конвоя в Петербурге.

Работая на этой должности в столичном городе, Магомед Османов совершенствовал свои знания в арабском и тюрко-татарском языках, изучал русский язык. Вскоре он был приглашен в Петербургский университет читать курс лекций "Мусульманское законоведение". В столичном высшем учебном заведении он сблизился с видными русскими учеными: Казем-беком из Дербента, И. Березиным, К. Смирновым, В.Р. Розеном, которые оказали большое влияние на развитие его мировоззрения. Некоторые из этих ученых в разное время даже побывали в Яхсае как его кунаки. Известно, что князь Шереметьев, наместник Кавказа Воронцов, востоковед Розен гостили в его доме.

Можно сказать, что поэт и просветитель Магомед Апенди Османов "открыл Яхсай" для представителей русской интеллигенции, познакомил их с мирным и степенным характером и благородным нравом кумыкского народа.

Так пишет поэт М.А. Османов в стихотворении "Жалоба яхсайцев".

В этих строках поэт намекает на то, что развитие торгово-денежных отношений в Яхсае происходит в уродливой форме, в виде спекуляции, и наносит вред благородному нраву кумыков, развивая в них жадность, стяжательство, обман, что в конечном счете зарождает ложь, нечестность, взятки. Мысль об этом ярко выражается в творчестве другого яхсайского поэта, современника Апенди, Маная Алибекова. Причину разрушения крестьянских нравов он видит в деятельности царских чиновников.

В 50-ых годах XIX века старшим владетелем Яхсая был Арсланхан бий Уцмиев, племянник знаменитого Мусы Хасаевича. При нем мирное развитие Яхсая набирает темпы. Царские реформы 60-х годов открывают возможность проникновения в Яхсай элементов капиталистического развития сельского хозяйства. Феодальное землевладение переходит в помещичью форму ведения хозяйства.

Многие бии-князья продают свои земельные угодья, сдают в аренду, отселяют часть крестьян из крупных селений в хутора (кютюр), или отары, появляются новые поселения. К ним можно отнести селение Хамаматюрт, возникшее на правом берегу Терека, как дача Ханмагомед-бия Солтанбекова, полковника царской армии, одного из влиятельных владетелей Яхсая.

Уцумиюрт также возник в урочище "Додрас" как дача Арсланхан-бия Уцмиева, у реки Терек.

Адилянгиюрт - как поселение возникло во владениях Адиль-бия из рода Каплановых. Село Герменчик - ровесник нового Яхсая, туда переселилась часть яхсайских крестьян. Позже возникли - Бабаюрт, Тотаюрт. Их основали выходцы из Яхсая. Гьажиюрт, Чагаротар, Карасувотар, Акболатюрт и другие селения и отары основаны яхсайскими княжескими родами, как отсеки от основных владений.

В 1879 году в Яхсае открыта начальная школа. В результате многолетнего общения в качестве соседей, с русским народом - с терскими казаками и хуторскими мужиками, в домах ахсайцев, наряду с отбашем и кёрюк, появилась русская печь, кровать - вместе с тахтамек, стол, стулья, самовар, керосиновая лампа - вместо "шам чирак".

Работавший в Яхсае в 90-ых годах XIX века учитель Цаллагов писал: "В Аксае мебель в домах встречается редко, но люди более или менее зажиточные, а особенно бывалые, стали уже устраивать свои дома на европейский лад - с хорошей мебелью, хотя полы все-таки оставляют земляные".

Русский этнограф Н. Семенов имел творческие связи с передовыми людьми Яхсая. Бывая там, он пользовался их услугами, в сборе этнографического и исторического материала о кумыках. Одного из жителей Яхсая - Садика Алханова он называет "талантливым человеком", его знания ставит на уровень ученых Европы. По утверждению русского этнографа, в Яхсае много таких образованных и талантливых людей, не уступающих европейским умам. Среди таких яхсайцев он называет Магомед Апенди Османова, офицера

К концу XIX века в Яхсае укрепляются позиции царской администрации. Ею принимаются меры по определению дохода от сельского хозяйства, животноводства и торговли для взимания налогов в государственную казну. В 1887 году впервые в истории этого кумыкского селения здесь проводится государственная перепись населения. По ней, в Яхсае насчитывается 1182 двора, где проживает 6610 человек. Из них крестьян - 6.200, биев и чанка - 135, ремесленников - 216, духовенство - 39. В Яхсае в те годы проживало 758 жувут (евреи), 131 лудильщиков (лакцы), 23 мичыгыш (чеченцы).

Магазинов - ларьков (путкалар) было 50, мельниц - 11, мечетей - 10.

Яхсайцы из крепких спиртных напитков выпивали водку, жапа, муселлес. В 1887 году в Яхсае продано 340 ведер водки, 500 ведер жапа, 270 ведер чача.

Говоря об употреблении спиртных яхсайцами я не хочу считать это достижением русско-кумыкских отношений. Достижение заключалось в другом: яхсайцы приобщились к русской культуре в быту и в просвещении. В результате постепенно зародилась кумыкская интеллигенция европейской ориентации, выражающая интересы торговой буржуазии. Наиболее передовые представители этой интеллигенции вступили на путь просветительской деятельности. Они призывали не только детей буржуа, но и крестьян к просвещению, обучению в светской школе.

[В начало]

8. Яхсай в начале XX века

В начале XX века Яхсай вышел на уровень небольшого городка с почти европеизированной культурой, со своей интеллигенцией.

Просветительские идеи приобретают смысл пролетарской революции и наиболее подготовленные революционеры издают журнал "Танг Чолпан", где печатаются стихи и корреспонденции, призывающие земледельца к свободе, к борьбе против эксплуатации. Наиболее ярким выразителем идеи пролетарской революции и борьбы за новую жизнь был молодой революционер, уроженец Яхсая - Зайналабид Батырмурзаев.

Источник:
Б. Атаев "Край равнинный - Кумыкия". Очерки.
Махачкала, 1996 г.

Комментарии на facebook

Комментарии

Тимур86 оставил комментарий 29.01.2011, 19:40

очень интересно)))

Для комментирования на сайте следует авторизоваться.